Прикосновение тьмы

 

Полная луна, взошедшая над Орхенскими холмами, необычайно ярко светила за стрельчатыми окнами, заливая покои нереальным мертвенным светом. От этого разноцветные витражи, изображающие сцены из забытых легенд — рыцарей, сражающихся с драконами, нимф, танцующих в лунном свете, и увядающие розы — казались неестественными.

Темно-бордовые тяжёлые драпировки стен, тонули в густом мраке, который не просто окутывал комнату, а пульсировал, колыхался, словно живое существо, извиваясь и шевелясь причудливыми, осязаемыми клубками.

За окном ветви деревьев, раскачиваемые ночным ветром, рисовали в лунном сиянии причудливые, дрожащие извилистые тени. Тишина в покоях давила, придавливая к постели, проникая в кости ледяным ужасом.

Малена лежала в постели без сна. Ее била пронизывающая дрожь, которая всё усиливалась с каждой минутой. Девушка то впадала в странное забытие, когда сознание притуплялось, но ощущения оставались отчетливыми, то просыпалась, с нарастающим чувством паники. В этом забытьи она слышала умиротворенные шепоты теней, похожие на шелест сухих листьев и скрип старой древесины, шепоты, наполняющие тишину покоев невыносимым ожиданием.

Воздух пропитывал тяжелый, дурманящий запах старой древесины, пыли и чего-то еще, неизъяснимо неприятного — запахом древней тоски и древней смерти. Этот запах пугал Малену до глубины души, наполняя ее сердце леденящим ужасом.

Она не могла понять, откуда приходит эти жуткие, едва различимые ощущения. Но, когда девушка, усилием воли, пыталась отогнать их, они снова и снова возвращались, становясь сильнее. Чувство ужаса росло с каждым пробуждением.

Колеблющиеся тени складывались в неясную бесформенную фигуру. Странный запах усилился. Из мрака в дальнем углу опочивальни проступили огромные рачьи усы и крючковатый клюв, раздался тревожный, вибрирующий скрип и….

Малена в ужасе пыталась закричать и не смогла. Более того, она не способна была даже пошевелиться. Всё, что ей оставалось — это смотреть широко раскрытыми глазами на ночное страшилище, родившиеся из лунного света и теней.

— Здравствуй, — сказал мерзкий голос.

Малена с трудом перевела взгляд. Возле нее на постели сидела черная птица и издавала самые мерзостные звуки, какие только можно себе представить. Девушка была готова поклясться, что услышать их сейчас не смог бы никто, кроме нее. Да и слышала она не ушами, а как-то иначе.

— Здравствуй, — повторила птица своим отвратительным писклявым голосом. — Ты ведь наша? Правда, наша?

При этом клюв даже не открывался.

Малена покрылась холодным потом. Обуреваемая ужасом, она пыталась осенить себя священным Знаком, однако странный паралич не дал ей пошевелить ни единым мускулом.

— Так не делай! Не делай! — гневно взвизгнула птица и подскочила к девушке, протягивая длинную лапу с черными когтями, блеснувшими в свете луны.

Чудище с рачьими усами зашевелилось во мраке; заскрипело недовольно. Малена не могла даже зажмуриться. Её глаза наполнились слезами. Птица провела лапой по ее лицу, и девушка почувствовала прикосновение острых коготков. Птица ухватила ее когтями за плечо и злобно клюнула совершенно беспомощную Малену в щеку. По скуле, казалось, потекло что-то теплое, но боли почему-то не было, только странное онемение.

Птица наклонила голову набок, будто разглядывая девушку. В лунном свете блеснула черная бусинка глаза.

— Знаешь, птичка, — сказал тихий печальный голос со стороны окна, — Она давно не со Светом. Зато впустила Тьму в свою душу. Иначе мы бы не пришли к ней.

У окна в лунном свете возник незнакомец, облаченный в белую рясу. Его светлый лик обрамляли длинные волосы и небольшая аккуратная бородка. Взгляд незнакомца слово вобрал вселенскую скорбь.

Птица отпустила плечо девушки, вспорхнула, и села на руку незнакомцу. Тот осторожно погладил ее чёрные перья длинным худым пальцем… увенчанным кривым когтем.

Несмотря на весь ужас, Малена удивилась тому, как четко подмечает она малейшие детали.

Чудовище с рачьими усами вновь заскрежетало.

— Нет, Кешаб, не сейчас. Сожрать ее душу ты всегда успеешь. Ну, это, конечно, если она не согласится, — покачал головой некто в белой рясе; скорбь в его голосе исчезла без следа. — Но она ведь не дура. Знает, чем все кончится. Поэтому мы ей даже поможем. Правда, леди Малена?

Незнакомец помолчал немного, и продолжил, обращаясь уже исключительно к девушке.

— Не ты ли пожелала недавно смерти невинного младенца? Не ты ли всегда вожделела той власти, что отнял у тебя новорожденный? Не ты ли призывала, пусть лишь в сердце своем, силы тёмные? Ну вот, мы явились. Ребенок умрет. Ты станешь правительницей, как того и хотела. Желаешь ли ты этого? Но, взамен же ты будешь верно служить нам, во славу Тёмного Владыки. Итак, ответь мне, готова ли ты, принять служение Тьмы и служить ей верно? Отвечай же, леди Малена. Только подумай хорошенько, что тебе следует ответить.

Девушка почувствовала, что ее руки и ноги стали слега повиноваться. И она могла теперь снова говорить. Кричать было, конечно же, не самой лучшей идеей. Толку все равно не будет.

А будет худо. Очень худо. Ужас терзал ее сердце ледяными когтями. Надо отвечать. Надо решать. Она сама не знала, но… Если сразу не сказать, может появиться искушение ответить нечто совершенно другое.

Поэтому она решилась.

— Мое сердце, душа и жизнь — твои, о Тьма, — пробормотала девушка ритуальную формулу.

Незнакомец удовлетворенно кивнул.

— Итак, ты готова отринуть Свет и служить нам, леди Малена?

— Да, мой господин, — прошептала девушка.

— Да будет так! Ребенок умрет сей же ночью. У твоего отца более не будет детей. Ты унаследуешь трон Ортуара. О, звучит просто замечательно! Ты станешь достойной правительницей, Малена!

Лунный свет стал меркнуть. Тучи скрывали луну. Опочивальня погружалась во мрак. Порождения Тьмы исчезли, растворившись во мраке без следа.

Малена беззвучно плакала. Одна во тьме.

  © А. Корф. 2025 г.